За окном шел дождь, что в общем-то неудивительно для начала ноября. Город уже снял все украшения по поводу дня всех святых и готовился к новому празднику, который должен был дать старт сезону сказок и волшебства. Обычно Лейла любила всю эту суматоху, начиная с подготовки костюма для того, чтобы ходить по домам с мешком или на вечеринки. Потом она занимался индейкой, написанием благодарственных писем, клюквенным соусом и пирогами. В конце года, надевая уютные рождественские свитера, пекла имбирных человечков, строила пряничные домики и пила горячее какао с зефиром в обнимку с Кевином или мамой или плюшевым медведем. По телевизору в этот момент обязательно должна была идти какая-то рождественская комедия вроде «Один дома». Кажется, только в это время когда братья соглашались смотреть те фильмы, что выбирала сестра, а не приносили ей каких-нибудь «Крепких орешков», хотя и такой год в ее жизни был. Все всегда шло по этому замечательнейшему жизненному плану до того, как она пошла в колледж.
Лейла приложила лоб к прохладному стеклу и сжала крепче в руках большую чашку чая. Она не возвращалась в общежитие после вечеринки, точнее ее печального финала. Схватила просто свой ноутбук и телефон и сбежала к братьям. Весь тот вечер был просто ужасным, начиная с того, что они поругались с Себастьяном и заканчивая тем, что ради нее убили человека. Это было слишком для девушки, кажется, в тот момент, когда Пит с горящими глазами изъяснялся ей в любви и говорил о том, что это все только ради нее одной и было сделано, внутри Лейлы Джейн Флойд сломилась последняя опора. Вся ее маленькая идеальная жизнь уже год рушилась, но девушка пыталась делать вид, что все хорошо, что ничего не изменилось. Во время вечеринки, розовые очки, наконец упали с ее носа и разбились вдребезги с громким, почти оглушительным звоном.
Голова болела от слез, которые только и делали, что текли из ее глаз. Тони был сильно удивлен, увидев сестру в слишком уж откровенном наряде на пороге собственной квартиры, но спрашивать ничего не стал. Всегда и все понимающий брат выдал ей футболку с изображением какой-то рок-группы и шорты, да отправил девушку сначала в душ, а потом спать. Кевин так же старался обходить ее стороной, не спрашивал, когда совершенно неожиданно сестра не начала убираться в их квартире, не стала бросаться к плите, чтобы наготовить любимым братцам вкусностей на неделю вперед. Наоборот, уже дав дня, она почти не двигаясь сидела на подоконнике, слезая разве что за тем, чтобы налить свежую порцию горячего чая или посмотреть, не прислали ли ей заданий на почту. Здравствуй, двадцать первый век, теперь уже не нужно было идти в библиотеку, чтобы прочитать книги или на пару, чтобы записать лекцию или получить задание. Все необходимые инструменты и знания, содержались в простом ноутбуке, достаточно было зайти на нужный сайт и ввести в нужные поля свой логин и пароль. Вуаля! И ты можешь едва ли не в реальном времени, смотреть занятия или отправить задание учителю во внутренней системе университета. Кажется, еще никогда знания не были так доступны, кажется еще никогда жизнь в колледже не была такой простой.
Но раньше Лейла относилась к тем, кто делал все по старинке, она ходила на занятия, она все распечатывала и отдавала лично в руки, чтобы потом получить обратно листы, исписанные красной ручкой с кучей пометок. Ей нравился, весь этот процесс, он был словно особенный. И конечно, братья все это знали, но не понимали, что не так. Только спустя два дня они попробовали спросить, не хочет ли она поехать обратно и получили в ответ тихое: «Я больше не вернусь в общежитие…» Девушка снова расплакалась, а Тони только и смог начать ее успокаивать, обещая, что все будет хорошо. Парень хотел найти обидчиков и порвать их в клочья, но также понимал, что сейчас не добьется ничего от сестры. Они успели построить с Кевином целый план, придумали, как смогут разместить Златовласку в своей квартире, во всем было только одно условие – не бросать колледж. Но об этом она и не думала на удивление, ей, просто нужно было время, найти в себе силы и понять, что делать дальше.
Старший ушел заниматься салоном, младший уехал за ее вещами, но и так было понятно, что Кевин из общежитий вернется, хорошо если завтра, хорошо если привезет с собой хоть что-то. Лейла написала сообщение соседке, с просьбой всучить ему хотя бы самое необходимое, но ее близнец, всегда был не самым ответственным человеком на свете, словно все баллы этой черты характера, игрок отдал ей, а не ему. Зато Кевин был храбрым, сильным, бесстрашным, умеющим веселиться. Он был из тех, кого считали дурной компанией и люди вечно удивлялись узнав, что хорошая и правильная Лейла не просто его родная сестра, да еще и близняшка.
В отличие от братьев, она всегда была правильной. Во всем, казалось, что нет ничего, что она могла сделать не так. Она не умела толком врать, она не умела быть злой или подлой, она не умела проходить мимо, когда кому-то нужна была помощь. Все баллы доброты, казалось невидимый игрок отдал ей, причем за обоих братьев. Вместе с тем, он отдал ей таланты к готовке, умению заниматься домом, а главное любовь к этому всему. Для Джейн никогда не было большего счастья, чем забота о других. Один из мальчиков, с которым она встречалась в школе, все смеялся о том, зачем она так много и прилежно учится, ведь ей совсем не нужно было идти в колледж. Лейла не была создана для карьеры, она была создана для семьи ив се пророчили всегда ей судьбу домохозяйки. Но сама девушка хотела для себя, как и для всех других на свете большего, как можно большего. Нет, конечно, она не считала, что сможет подняться до верхней ступеньки карьерной лестницы и стать хорошей матерью и женой, на самом деле она никогда толком об этом не думала. Ей было просто комфортно с ее желанием быть писателем, ведь такая профессия нисколько не мешала ей при этом делать то, что было для нее самым важным на свете – любить других.
Но вместе со всем этим она получила еще наивность и доверчивость. Именно они и привели ее к тому, что она сидела на подоконнике в квартире братьев, с отвратительно опухшими глазами и носом настолько красным, что могла бы посоревноваться в этом году с самим Рудольфом. В голове девушки роились бесконечные если бы, которые могли бы все исправить и вернуть на круги своя, но жизнь, она такая, что вернуться назад и все сделать по-другому нельзя. Нужно было учиться на своих ошибках, нужно было сделать то, что она никак не могла сделать целый год. Но как? Как она могла справиться с грузом вины, страхами и болью, которые копились в ней все это время. Как она могла сделать то, что никогда толком и не умела.
Лейле не были знакомы разочарование, боль потери, страхи раньше. Она никогда не боялась праздновать новый год, она никогда не видела раньше кровь. Она спокойно смотрела на трупы, пусть до этого видела их только по телевизору, но живые не пугали ее, хоть Кастелланосы и выпроваживали ее каждый раз с места преступления. Зато после близкой встречи с Томасом, Лейла начала дергаться, когда к ней в парке кто-то подходил, особенно мужчины похожие на него. После всего, что она узнала о настоящем мире, она начала бояться теней в подворотнях и поставила себе на телефон быстрыми дозвонами Себастьяна и службу спасения. Нет, она ни разу не воспользовалась этим, но у Лейлы начала развиваться паранойя, которую она легкой рукой от себя отодвигала и игнорировала. А теперь все эти проблемы догнали ее, окончательно разрушив праздничное настроение и потянув за собой камнем на самое дно.
Голова раскалывалась, казалось еще чуть-чуть и она просто взорвется. Лейла вздохнула и слезла с подоконника. Чай, прохладное стекло, да и сон уже вряд ли смогли бы ей помочь справиться с этой незадачей. Нужно было смириться с происходящим и найти в доме братьев таблетки. Девушка, рылась по ящикам и тихо ворчала себе под нос, что так и не смогла приучить Тони и Кевина даже к такой элементарной вещи, как аптечка. Найдя наконец пакет с какими-то голубыми таблетками, девушка высыпала себе несколько штук на руку. Что именно такое было, она не была уверена, да и точно ведь знала, как подрабатывал Тони, но даже это ее не остановило. «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять», - тихо усмехнулась про себя девушка и отправила таблетки в рот. Допив в пару глотков чай, она удобно устроилась на диване и закрыла глаза, проваливаясь в какой-то очень странный сон.

Кто-то укусил ее за ногу, это было так неожиданно, что девушка вскрикнула и открыла глаза. Она сидела в своей комнате в общежитии на кануне весенних каникул. Лейла хорошо помнила тот день, тогда только чудом умудрилась не вылететь сразу и из комнаты, и из Колумбийского. В то же время, это был кажется самый веселый день из всех, что с ней вообще случались за всю ее жизнь. Такого не вытворяли даже ее братья, что уж говорить о правильной младшей Флойд, которая почти всегда все делала как велено и редко нарушала четкие запреты.
Все началось за пару дней до этого, когда выяснилось, что у одного из ее знакомых по этажу день рождение. Конечно, Джейн просили помочь с едой, испечь что-то может организовать салаты и все такое, но это же не подарок. По крайней мере, сама Флойд так не думала, нет, наоборот, это все было само собой разумеющимся. Она давно привыкла, что пекла всем пораженные и торты на дни рождения, помогала с закусками на вечеринках и так далее. Это было ее вкладом в подготовку вечера, кстати, она же обычно потом помогала убираться, только у тех, у кого особо была совесть все же уговаривали девушку ничего не трогать и пойти к черту отдохнуть. К сожалению, чаще встречались те, кто садился ей на шею, а сама Лейла никогда не была против, ведь ей не сложно и даже нравится помогать другим. В общем, даже долгие, нужные уговоры и объяснения, что больше ничего не нужно не спасли именинника от подарка.
К выражению любви, в виде содержимого коробки в разноцветной обертке и обязательно с большим пребольшим бантом, Лейла всегда относилась очень ответственно. Ведь именно так она могла показать, как дорог ей человек, насколько она к нему внимательно и как сильно она его любит. Но, тут возникла проблема, любить то она любила, весь мир разом, но вот про именинника не знала ничего, кроме того, что звали его все волосатый Стен, и Джейн не была уверена, что это его реальное имя. Еще ей было известно, что он живет в комнате номер 245, через четыре от ее, его соседа зовут вонючка Смит, тоже вряд ли настоящее имя и почему вонючка, совсем не понятно. Знала она, что он хочет стать крутым адвокатом и защищать животных, но вот, пожалуй, и все. В общем не знала она толком ничего, а подарок дарить надо было как-то.
Они пошли с соседкой по комнате, тогда это была Мэрлин в торговый центр, но все что им нравилось было слишком дорогим или слишком никаким и не понятно вообще зачем это может кому-то понадобиться. Девушки уже почти отчаялись, когда, идя по Бродвею и поедая вкусное дынное и банановое мороженное, увидели парня африканской внешности и с крокодилом! Нет, вы ничего такого не подумайте это было не чучело и не плюшевая игрушка, а настоящий, маленький такой крокодильчик. Разве можно придумать подарок лучше для того, кто хочет спасать животных? Конечно, нет! В общем, получив заверения, что животное не сильно увеличится в размерах и заплатив за него сто пятьдесят долларов, по сути все что было в их карманах, довольные собой обе девушки отправились обратно. Отдельной истории заслуживает рассказ о том, как они проносили крокодила в общежитие, очевидно же животным там иметь было не положено, это вам не Гарри Поттер, а настоящий университет.
До часа икс, а точнее целых три дня, страшная и зубастая рептилия жила под кроватью Лейлы, а после обитала у хозяина, но не долго. Джейн не могла себе позволить никуда поехать на каникулы, а домой возвращаться не хотела, так что она была одной из немногих, кто собирался встретить весну в своей комнате. Именно этим то и решил воспользоваться, волосатый Стен перед тем, как уехать с остальными в Мексику. Нет, он был дико рад подарку и сказал, что это по-любому, самый необычный за всю его жизнь и никто уже не переплюнет, но вот брать его в соседнюю страну с собой затея не очень хорошая. А Лейла же девушка добрая и всегда на все согласная. Так что тогда каникулы случились почти у всех, в том числе и у Себастьяна, которого она не трогала целых четыре дня.
Девушка рассмеялась, вспоминая историю, которая тогда приключилась и завалилась на кровать. Все так и было. Крокодил, которому по традиции уже кажется их общежития, так и не придумали имени умнее, чем Крокодил, выбрался из коробки и цапнул ее за ногу. От неожиданности Джейн начала кричать и прыгать по кровати, раскидывая вещи. Она то думала, что у нее монстр завелся, а не Крокодил вырвался на свободу. Ну, бывает, знаете ли. Флойд до сих пор любит играть в игру пол-лава. Так что монстр под кроватью – это действительно первое, что могло прийти в ее светлую голову. На шум и крики прибежали пара ребят, живущих аж на другом конце коридора и вряд ли знающих, что сейчас каникулы. Они вообще редко выбирались из своего жилища, а рядом с дверью стоял дурманящий-туман.
Кто был из всех четверых напуган больше и по какой именно причине, науке никогда не будет известно. Джейн кричала потому что монстры, потому что лава, потому что два чудовища помятых, грязных и со всех сторон, увешанных волосами, ворвались в ее комнату. Парни кричали, потому что крокодил, потому что у них приход и потому что Лейла скакала с кровати на кровать. А Крокодил не кричал, он просто сбежал из ее комнаты в неизвестном направлении. Успокоившись, отсмеявшись и осознав, что животного с ними нет три студента ринулись на поиски. Мало ли кто увидит и что вообще с ним может случится в их полупустом общежитии. Вдруг и правда, где-то есть монстры и чудовища. Ребята, который, кстати, звали Сэм и Ник вполне были согласны с ее теорией про все. Поэтому перемещались ребята на стульях, так на всякий случай.
Кто бы мог подумать, что найти рептилию не так просто, даже когда она почти метр длинной. Ну, казалось бы, зеленый и зубастый крокодил, должен был бы моментально оказаться заметен на светлом поле и стенах, но нет. То ли он оказался быстрее, чем молодые люди думали, то ли хорошо маскировался. Нашелся их нелегальный житель общежития в туалете и только благодаря очередному крику. Когда все трое: Лейла, Ник и Сэм ворвались в уборную, то увидели то, что лучше никогда и никому не видеть, а еще лучше развидеть раз и на всегда. На полу скорчившись и матерясь. Лежал их комендант, а за пятую точку его зубами держался Крокодил.
Животное, конечно, тут же было выставлено за дверь, а ребятам остаться разрешили после того, как долго мучили допросами и обещаниями отчислить к чертовой бабушке и проследить, чтобы такие имбецилы, как они больше никогда и близко не подходили к высшему образованию. Джейн рыдала в три ручья и даже не столько из-за себя, сколько из-за Крокодила, чья судьба для нее какое-то время оставалась не известной, пока она случайно не встретила в коридоре Ника идущего с рептилией на привязи.
Лейла отложила череп, который все еще был у нее в руках и обняв подушку начала кататься по кровати. Она любила эту комнату, да и все здесь любила, но сил вернуться обратно не было. Ей было страшно, очень сильно страшно. Она жила с огромным количеством людей, про которых ничего толком и не знала, а один из них оказался еще и убийцей. И не просто, а тем, кто пытался так привлечь ее внимание. Если бы она могла винить во всем, что тогда в тот день случилось, больше чем себя, то, наверное, так бы и сделала, и не стала бы прятаться дома у братьев. Но Флойд считала себя целиком и полностью ответственной в чужой смерти, в чужом безумии. Она всегда была слишком добра и слишком внимательна к окружающим. Уже не первый раз жизнь наказывала ее за это, а она почему-то не хотела понимать. «Дурочка потому что,» - беззвучно выдохнула Джейн и протянула вверх руку, пытаясь поймать в кулак приклеенную к потолку светящуюся фосфором в темноте звезду. Встав Лейла переоделась в более теплую одежду, только сейчас заметив, что от порезов не осталось и следа. Она постояла немного около двери, а потом закрыв глаза резко дернула ручку и сделала шаг в неизвестность.

Тишина такая густая, что кажется можно потрогать рукой. Лейла слышит, каждый удар своего сердца, слышит, как кровь бежит по ее телу, разносы по нему кислород и другие такие важные для жизни вещества. Она не может пошевелится и это пугает, она не понимает, что происходит. Постепенно до нее начинают долетать звуки, тихое шуршание какого-то механизма или колеса, она не уверена, резкий, почти сводящий с ума, звук метала соприкасающегося с камнем и тихое едва различимое пение. Кто-то так близко, но в то же время очень далеко поет какую-то детскую песенку, что-то вроде считалочки. Она пытается вспомнить слова, ведь когда-то она тоже ее пела, вместе с братьями, но в голове какая-то каша и она даже не может толком вспомнить мелодию. Девушка пытается открыть глаза, но перед ними все плывет, ее окружает темнота и только где-то чуть в глубине горит смутное пятно желтого света и летят в разные стороны искры. Все как тогда, все как в тот день, когда она оказалась в руках Томаса.
Помотав головой из стороны в сторону, она попыталась сфокусировать зрение хоть на чем-то, но ничего не получилось. Ее мучитель, заметив движение подошел ближе, не выпуская из своих рук нож. Все повторялось, до мельчайших деталей. Она снова ничего не может, она снова ничего не понимает и рядом с ней снова человек, который без труда ее убьет. Она все прекрасно понимала тогда, она все поняла еще в парке, когда ходила в поисках несуществующей собаки. Хорошо, что она сообразила отправить Себастьяну сообщение или это было самой большой ошибкой того дня? Ответа она уже никогда не узнает.
Ужас сковывал ее.
Она не могла шевелиться не столько из-за веревок, сколько потому что вспомнила, потому что снова переживала самый страшный день в своей жизни. Она так толком и разобралась со своими чувствами и эмоциями и вот они решили ее догнать, погрузить в пучину отчаяния и беспомощности. Когда все закончилось, она предпочла засунуть все в воображаемую шкатулку и спрятать куда-то подальше, чтобы больше никогда не пришлось вспоминать. Она отказалась тогда учиться на своих ошибках просто ради того, чтобы сделать вид, что это был дурной сон, а не реальность. Кажется, это было еще более неверным решением. В тот день, да и после она не смогла сделать ни одного правильного выбора, а все потому что боялась признать, что с ней это все произошло, пережить и двигаться дальше.
Диагноз имеет право ставить только врач. Это Лейла прекрасно знала, но не нужно было учиться чертову тучу лет и иметь дипломы и лицензию, чтобы понять, что похитивший ее мужчина сумасшедший. Нет, дело даже не в том, что он ее похитил, хотя это тоже признак, но в том, что он говорил сам с собой. Не так, как это делала она, когда бормотала под нос очередной рассказ, чтобы не забыть, когда не было возможности записать, а вполне осознанно и кто-то видимый и ведомый ему одному отвечал. Теперь она уже никогда не узнает кто это был, не узнает был ли у нее хотя бы самый маленький, иллюзорный шанс все исправить, предотвратить трагедию свидетельницей которой станет через несколько минут или часов. Время остановилось в подвале и Джейн не была уверена, как долго все это тянулось, знала только, что похитили ее утром в полупустом парке, а на улицу она вышла уже в темноте. Она даже не проверила тот же ли это был день. Это не имело значение, потому что должно было навсегда остаться дурным сном.
Горло горит и немеет, она просит воды. Томас слабо улыбается, кажется она умудрилась немного его смягчить, выйти на тот самый контакт, о котором постоянно повторяют в сериалах. Стакан с оглушительным звоном падает на пол, разнося шуршание битого стекла и плеск пролитой воды по всему помещению. Она слышит выстрелы, вздрагивает, каждый раз, но не может оторвать взгляд от Себастьяна. Она прикусывает губы, всякий раз, когда ее похититель кидает нож. Она ничего не понимает сейчас, как не понимала тогда. Все очень быстро, время, которое казалось, что остановилось до этого момента в подвале, решило поспешить и догнать самого себя. Лейла помнит до мельчайших деталей, как мужчина прижимал ее к себе, как она чувствовала холод лезвия у своего горла, как ее затылок обжигало горячее, дурно пахнущее дыхание, как Себастьян просил ему верить, как она струсила и закрыла глаза, как вдруг почувствовала свободу. А потом время словно снова остановилось.
Страх леденил кровь в ее теле, но она смогла быть сильной и храброй.
Она смогла позвать на помощь, смогла убедиться, что Томас мертв, остановить кровотечение Себастьяна. Она смогла сделать все, что было в ее силах. Ей это повторяли много-много, очень много раз, но это не меняло ничего. Она помнила, как бесконечно долго обнимала своего спасителя, пока они были втроем. Как тихо просила его не умирать и подождать еще чуть-чуть. Как ее сердце переполняло чувство полное благодарности, уважения и любви. Именно там, в той совершенно жуткой ситуации она по-настоящему в него влюбилась, но так и не набралась храбрости сказать. Подвал заполнился людьми, но она отчаянно не хотела отпускать мужчину, хоть и понимала, что так надо. Чьи-то чужие, сильные руки мягко ее отцепили, завернули в одеяло, кто-то помог ей выйти на улицу, ей задавали вопросы, на которые она тихо отвечала, не переставая кусать губы. В конце ей предложили отвезти ее домой, но она назвала адрес братьев.
Как и в этот раз Тони не задавал вопросов, молча наблюдал за сестрой, которая, как всегда веселилась, готовила и ругала его и Кевина за беспорядок. Близнец же чувствовал, что что-то не так и допытавшись ответ выдал ей подзатыльник такой силы, что у нее искры из глаз полетели, а потом долго-долго молчал. Лейла же сложила все свои страхи, все что пережила в коробочку, еле закрыв крышку и спрятала на самую дальнюю полку своего сознания. Она знала, что ей стоило бы обратиться за помощью, поговорить с кем-то, но боялась, что узнают родители, боялась, что, признав случившееся реальностью, она уже никогда не сможет быть прежней. Но она и не могла больше ей быть, все пошло по другому пути с того дня, а она по своей глупости пыталась вернуться в свое безмятежное прошлое. Из-за этого глупого эгоизма, она не пришла к нему в больницу, не пришла и потом. Он сам к ней пришел, он сделал тот шаг, на которой ей не хватало храбрости и сил. Он был готов быть рядом, поддерживать, помогать, а она как дурочка отказалась от этого. Она помнила весь этот год в мельчайших деталях, помнила, как они сидели у камина в доме его отца, помнила, как они смеялись вместе в его лофте над каким-то фильмом, как он ворчал, но все же отчего-то позволял ей засовывать свой нос в его рабочие дела. Ей никогда не нужно было слышать от него слов, она всегда знала почему он это делает. Их безмолвное чувство, казалось таким крепким, сильным, настоящим.
Но он устал ждать, устал бороться с ней. Она помнила, как стояла на ступеньках перед входом в общежитие и смотрела на его удаляющуюся спину. Она хотела его догнать, остановить, попросить остаться с ней, но она была слишком глупой, слишком упрямой, слишком усталой, слишком пьяной, слишком не в себе. На нее навалилось слишком много в тот вечер. И она осталась одна в темнице, что зовется печалью. Лейла снова в пустоте, в темноте в тишине. Она слышала, как с каждым ударом звук ее сердца становится тише, чувствовала, как пальцы становятся ледяными, как постепенно немеет тело, словно засыпает по чуть-чуть. Все уже было неважно, все уже не имело значения. Это был конец. Тихий, спокойный и безмятежный.
- Лейла, какого черта, ты натворила?!